Спартак - гладиатор, бросивший вызов Риму

Трудно представить себе более известного раба, бунтаря и гладиатора, чем Спартак. Воин, живший в 110-71 гг. д.н.э, оставил после себя так много загадок, что найти на них ответы невозможно и теперь. Гладиатор. Талантливый полководец. И при этом - раб, дезертир, долгое время успешно сражавшийся против Рима. Кем он был и куда он исчез?

Происхождение

Вероятнее всего, будущий гладиатор происходил из фракийцев - народа с балканского полуострова. Некоторое время Спартак состоял на службе в Римской армии, где освоил тактику ведения боя, а также получил хорошую подготовку. В какой-то момент он был обращен в рабство и стал гладиатором. Этот факт даёт историкам основания полагать, что Спартак пытался дезертировать на родину, но был схвачен.

Согласно другой версии, будущий предводитель рабов воевал с римлянами, но был захвачен в плен и взят на службу в армию. В дальнейшем, когда у него появилась возможность, пытался дезертировать. Не сумев уйти, был обращён в гладиаторы. Ранее он получил образование, что может указывать на его аристократическое происхождение.

Луций Анней Флор, древнеримский историк, живший примерно спустя столетие после Спартака, так описывал его жизненный путь: фракийский наёмник, Спартак стал солдатом, потом - дезертиром, потом - разбойником, а затем - гладиатором. Пожалуй, это формула в большей степени соответствует истине.

Школа гладиаторов

В Римской империи гладиаторы были не просто воинами, а особой кастой, обладавшей значительными правами. Во-первых, они не жили в таких условиях, как рабы. За выступления они получали деньги, могли хорошо питаться, лечиться. Во-вторых, они не умирали так часто, как об этом говорят голливудские фильмы. Ведь воина нужно было обучить, затратив немалые деньги.

По-видимому, Спартак был элитным гладиатором, поэтому обладал ограниченной свободой, именем, деньгами. Он стал учеником школы Лентула Батиата: об этом историческом персонаже известно немногое. Будучи по натуре лидером, Спартак в 73 году до н.э. решил организовать восстание. И хотя заговор был раскрыт, гладиаторы смогли захватить оружие, уничтожить охрану и прислугу и сбежать к Везувию. Там они стали вести обычную для беглых рабов жизнь: воровать, грабить, насиловать. Отряды Спартака разоряли округу, и к ним с удовольствием присоединялись несвободные жители Рима. Спустя непродолжительное время численность войска гладиаторов-беглецов перевалило за тысячу человек. На тот момент это была серьёзная сила, которая могла по-настоящему угрожать стабильности государства. Ближайшими сподвижниками Спартака стали его «коллеги» Эномай, Гай Ганник и Крикс.

Почему гладиаторы восстали?

Историки называют различные причины мятежа - социальные противоречия, нежелание оставаться рабом. Но в случае со Спартаком, вероятно, всё было немного прозаичнее. Хотя гладиаторов не убивали в таких масштабах, как это показывают в кино, смерти все же имели место. И, учитывая стремление римлян всё планировать, случайная гибель почти исключалась. Спартак вместе со своим товарищем Криксом был «назначен» жертвой, то есть он должен был умереть в амфитеатре. Проведение игр было запланировано на февраль 72 года до н.э.

Первые военные успехи

Во многом победы Спартака стали возможны из-за неправильных действий римских властей. Изначально, когда гладиаторы расположились на Везувии, для его усмирения отправили отряд из 300 необученных рекрутов во главе с претором Клавдием Глабром. Они принялись осаждать стоянку мятежников, перекрыв все пути к отступлению. Однако гладиаторы и примкнувшие к ним рабы спустились по горам на виноградных лозах, обошли отряд Глабра и наголову разбили римлян.

После Глабра усмирять рабов отправили Публия Вариния. Он, вероятно, собирался атаковать восставших с двух сторон и разделил своих солдат на 2 отряда. Спартак, используя тактику быстрого нападения, напал на первый отряд, где было около 3 тысяч воинов. Нанеся войску сильные потери, рабы тут же отступил, но, как оказалось, это было лишь ложное отступление. Свежие силы Спартака неожиданно напали на преследовавших их римлян и обратили их в бегство. В скором времени был уничтожен и второй отряд, угодивший в засаду. Претор Вариний не смог сохранить моральный дух оставшейся армии: в скором времени из-за массового дезертирства у него осталось только 4 тысячи солдат. Римлянам ничего не оставалась, кроме как укрепиться лагере, который Спартака штурмовать не решился.

В скором времени к Варинию подошло подкрепление, и рабы вновь оказались в численном меньшинстве. Осмелевшие римляне снялись с места и подошли вплотную к стоянке армии рабов, показывая свою силу и численность. Такая тактика должна была спровоцировать необученного врага воинов дезертировать. Но Спартак, сохранив дисциплину, смог вырваться из «клещей» весьма хитрым образом: бывший гладиатор оставил в лагере трубача, который несколько раз в час давал сигналы, создавая видимость подготовки к бою. Роль часовых исполняли набитые травой чучела. Сами же рабы под покровом темноты сумели ускользнуть из-под носа ничего не подозревающих римлян.

Спустя некоторое время, обнаружив обман, Вариний начал преследование Спартака. Претору удалось пополнить свою армию добровольцами, достичь нового лагеря Спартака. Там он напал на рабов, но его войско было уничтожено, а сам он чуть не попал в плен, потеряв в жарком сражении коня. Таким образом, значительная часть Южной Италии была охвачена восстанием.

Что представляла собой армия рабов?

Как Римская империя состояла из множества народов, так и армия Спартака оказалась крайне разномастной боевой единицей. Здесь были бывшие гладиаторы, обычные рабы, беглецы, разбойники и просто вольные люди, недовольные жизнью в составе империи. Изначально большая часть войска была вооружена тем, что попадется под руку: вилами, ножами, цепями. Для защиты рабы плели щиты из веток. В дальнейшем, по мере развития военных успехов, они отбирали у римлян настоящее оружие и учились им пользоваться. Конечно, не вся армия Спартака являлась образцом для подражания. Прибившиеся к ней разбойники продолжали свои черные дела, грабя попадавшиеся по пути поселения, что вызывало у местного населения негодования. На какие-то бесчинства Спартак смотрел сквозь пальцы, другие - пресекал, понимая, что его армия не должна быть синонимом террора и ее успех зависит исключительно от народной поддержки.

Развитие успеха

Спустя некоторое время армия выросла до 70 тысяч человек: огромное войско для того времени. Часть рабов намеревалась пойти на Рим и захватить власть. Однако Спартак не собирался становиться политиком: он убедил свою армию двигаться дальше, в Луканию, чтобы пополнить войско новобранцами.

Тем временем для подавления мятежа было выделено сразу две консульских армии: Гнея Корнелия Лентула и Луция Геллия Публиколы. Вместе они образовали 4 легиона с численностью около 30 тысяч бойцов. Спартака, который в то время стоял возле Гарганского полуострова, собирались окружить и уничтожить.

Геллий направлялся в Апулию, Лентул - на побережье Адриатики. Спартак ушёл на северо-запад, от него отделились войска под командованием Крикса общей численностью около 20-30 тысяч человек. Отряд обосновался на склонах Гарган, чтобы обеспечить тактическое преимущество основным войскам.

Спартак использовал свой излюбленный приём неожиданного нападения, сделал быстрый бросок к Атерну, где атаковал войска Лентула. На тот момент легионы ещё переправлялись через Апеннины. Вскоре после сражения Спартак «окопался», в то время как его силы пытались окружить оставшиеся бойцы Лентула, но потерпели и вынуждены были перейти в оборону. Но вскоре до рабов дошли печальные известия: вторая армия восставших потерпела поражение в схватке с легионерами Луция Геллиема, а сам Крикс был убит.

Спартак оказался зажат в тиски между двумя римскими армиями, но фракиец показал блестящий полководческий талант и сумел разгромить две римских армии. Впрочем, по мнению некоторых историков, на тот момент его силы насчитывали уже порядка 100 000 человек, поэтому победить потрепанные римские армии не составляло труда. Опечаленный смертью Крикса, Спартак раздал пленным римским солдатам оружие и приказал им насмерть сражаться друг с другом, подобно гладиаторам.

Через некоторое время бывший раб двинул свои силы на город Фурию, где войско продолжило накапливать силы и совершать набеги на купцов.

Последняя глава восстания

Тем временем, Рим не собирался сдаваться и передал командование армией проконсулу Марку Лициния Красса, в распоряжении которого оказалось сразу восемь легионов или около 50 000 профессиональных римских солдат, закаленных службой в различных уголках империи. Красс немедленно выдвинулся к лагерю восставших, послав вперед два легиона. Солдатам была дана команда уклоняться от прямого боя с рабами. Тем не менее, командиры ослушались его и напали на силы Спартака, после чего отступили с большими потерями. Это поражение подорвало боевой дух римлян, и Красс решил поднять его не самым популярным методом - казнил каждого десятого дезертира. Число жертв могло перевалить за несколько сотен, при этом приговор приводили в исполнение свои же солдаты.

Спартак же двинулся вместе со своей армией к городу Мессина, где собирался нанять пиратов для переправки своих войск в Сицилию, которая славилась своими плодородными полями, что было необходимость для испытывавшей недостаток продовольствия армии. Но, по тем или иным причинам, ему не удалось договориться с новыми союзниками. Кто-то считает, что пиратов подкупили римляне, а кто-то - что они не выполнили обещание из-за ухудшения погоды. Так или иначе, Спартак оказался запертым со всем своим войском на Регийском полуострове.

Однако Красс не собирался уничтожать рабов в открытом бою - он хотел взять их измором. Римляне в кратчайшие сроки воздвигли фортификационные ограждения: ров, стену. Общая длина этого оборонительного вала могла составлять 30-55 километров. Спартак предпринял две отчаянные попытки вырваться из западни и ему это снова удалось, но в битвах он потерял не менее 12 тысяч воинов.

Положение рабов ухудшалось, так как в Рим возвращалась еще одна опытная армия, воевавшая на дальних рубежах в Испании: войска Гнея Помпея. Красс, не желая делиться с Помпеем славой победителя, начал ожесточенное преследование Спартака в надежде как можно быстрее сокрушить его.

Бывший гладиатор отошёл к Брундизию - портовому городу, из которого он мог бы переправиться на Балканский полуостров. Однако уцелевшие войска были истощены (при попытке прорыва пришлось бросить обозы с провизией) и уже не смогли взять его. Чувствуя отчаянное положение, многие восставшие хотели развернуться и дать решительный бой Крассу, а не продолжать поспешное отступление. Но сам предводитель был против этого, так как понимал исход битвы. Часть несогласных во главе с Ганником отделилась от основной армии и пошла на встречу римлянам, намереваясь сокрушить их в открытом бою. Но перед рабами были уже не новобранцы. Наспех призванные на службу из ближайших провинций. Опытные передовые отряды Красса начали теснить восставших, но положение спас пришедший на выручку Спартак. Уцелевшие воины бывшего гладиатора двинулись к Петелийским горам и римляне не могли быстро настичь их своей армией.

Чтобы догнать беглых рабов и уничтожить их, Красс решил отправить часть войск под командованием Гнея Квинтия и Элия Скрофе. Спартак вновь - уже в последний раз - использовал свою любимую тактику внезапного нападения. Он разбил передовой отряд, а Квестор Скрофа едва не погиб в том бою. Вероятно, бывший гладиатор вновь хотел двигаться дальше и сражаться только тогда, когда это необходимо.

Однако войско рабов устало от постоянных передвижений. Даже сам Спартак согласился с тем, что необходимо дать решающую битву самому Крассу. Кто знает: не сложилась бы иначе вся мировая история, если бы армия рабов смогла сокрушить в той битве лучшие легионы Рима? Но в ожесточённой схватке, где Спартак сражался плечом к плечу со своими людьми, он был убит. Рабы, сломленные гибелью вождя, начали бегство с поля боя.

Согласно одной из легенд, до начала битвы Спартаку привели его коня, но он убил животное, сказав, что в случае победы он добудет хорошую лошадь, а при поражении - не будет нуждаться и в этом. Ярость, с которой сражался гладиатор, настолько впечатлила римских историков, что они ещё долгие годы воздавали почести сопернику. Тело отважного воина так и не нашли. Но тот факт, что он погиб в бою, не вызывает никаких сомнений.

Почему проиграл гладиатор Спартак?

Среди историков нет единой точки зрения на этот счет. Однако многие специалисты считают, что Спартак просто не определился со своими планами. Если в тактических начинаниях ему сопутствовал успех, то в стратегических - провалы. И даже его поход на Рим не гарантировал победы: талантливый полководец вряд ли преуспел бы в политических интригах даже в случае успешного захвата власти

Московский «Спартак» потерепел антирекордное в истории четвертое домашнее поражение в чемпионате России подряд, установив при этом также худшую посещаемость «Открытие Арены» в сезоне в РПЛ.

На матч с «Уралом» пришли всего 23 237 зрителей. Меньше было только на предыдущей игре против махачкалинского «Анжи», но она состоялась в рамках Олимп Кубка России.

Обе этих встречи красно-белые провели под руководством испанского временно исполняющего обязанности главного тренера команды Рауля Рианчо, который с начала нынешнего сезона был назначен помощником Массимо Карреры, стал идеологом перехода на схему 4-3-3, а затем заменил итальянца на мостике после его увольнения.

На момент отставки Карреры «Спартак» отставал на одно очко от второго места РПЛ, а также проигрывал семь баллов лидирующему в турнире . Теперь, два матча спустя, гандикапы исчисляются пятью и 12 очками соответственно.

Под руководством испанского тренера самый титулованный клуб страны выиграл один матч из четырех - тот самый против аутсайдера РПЛ «Анжи» в Кубке (еще была нулевая ничья в Глазго с «Рейнджерс» в Лиге Европы).

«Они забили на один гол больше, чем забили мы, — ответил испанский специалист на вопрос о причинах поражения от в телеэфире сразу после окончания встречи.

— Такое случается. У нас 14 ударов по воротам. Из них шесть - в створ. У «Урала» пять ударов в створ. У нас мяч не шел в ворота. Вы видели, сколько у нас было моментов. Футбол такой».

На пресс-конференции после фиаско в матче с командой, находившегося до этой игры всего в трех очках от зоны прямого вылета в ФНЛ, Рианчо рассуждал в основном не об игровых проблемах пока что его команды.

«Футболистам иногда показываю свой характер. Я очень темпераментный человек. Вчера была открытая тренировка, я их не закрываю. И вчера вы все видели, как я подгонял команду, чтобы ребята в каждом моменте тренировались агрессивно. Я придерживаюсь идеи, что как ты тренируешься, так и играешь. Если ты занимаешься интенсивно, то и играешь так же, — начал испанец, уже запомнившийся своими экспрессией и философствованиями в общении с прессой.

— Сегодня они вышли на поле суперзаряженые, каждому я могу поставить 10 баллов из 10. Только положительно могу отозваться о каждом из игроков.

Мы каждый раз делаем замены до 70-й минуты, вы об этом никогда не спрашиваете. Эти две замены всегда улучшают игру, дают положительный импульс, всегда. Это означает, что выходят суперзаряженые футболисты.

После этого «развода», единственное, что я могу сделать, чтобы игроки выходили на поле заряженными, и требовать от них только этого. И также я хочу, чтобы болельщики были положительно заряженными.

Но мне кажется, есть злая сила, которая заставляет футболистов чувствовать себя скованно на поле. А это неплохие футболисты. Но сейчас на них оказывается давление. Работать в такой обстановке очень тяжело. Представьте, если бы вы работали в такой атмосфере.

У нас есть два варианта: или всех игнорировать, или чтобы вернулся Каррера, или, как я уже сказал до этого - ждать солнца после дождя.

Поэтому, господа, давайте строить. Зачем продолжать разрушать? Зачем мы хотим разрушить эту команду и этих футболистов? Зачем мы хотим уничтожить этот клуб с 96-летней историей? Этот клуб жил до Карреры много лет. Люди уходят, а история клуба не заканчивается. Есть центральный полузащитник замечательный - Игнатов, ему всего 18 лет. Вы считаете, это нормально, чтобы помогать ему расти, мы его бросаем в эту топку? Максименко, Рассказов, Ломовицкий.

Это нормально, что они подвергаются такому давлению? В чем футболисты виноваты? Почему эта атмосфера здесь? Этот вопрос мы должны задать всем».

Не удержался нынешний наставник «Спартака» от упреков в адрес своего бывшего босса и коллеги.

«Перед тем, как прийти в «Спартак», я провел анализ восьми последних матчей команды. Мы изучали совершенные командой ошибки, которые были совершены при Массимо. Команда в тот момент разваливалась.

Пятеро атаковали, пятеро оборонялись. И так на протяжении всего сезона. И первая вещь, которую мы должны были решить, организовать компактную игру команды от обороны до атаки. Когда начался этот сезон, мы долгое время были на втором месте среди всех команд по подходам к штрафной, — подчеркнул Рианчо.

— Мы были командой, которая больше всего прессинговала в верхней зоне. И мы забили семь голов со стандартов. Мы доходили до штрафной, но не хватало последнего паса.

В этой ситуации команда должна опираться прежде всего на порядок. Нужно терпение, нам тяжеловато атаковать флангами. Я должен усиливать центр поля, и у меня вместо двух опорников три. Я согласен, что нам не хватает игроков на фланге, Промес был очень важным игроком.

У нас нет таких футболистов в центре, как Иньеста или Хави, способных убежать за спину. Поэтому я делаю ставку на порядок и тактическую дисциплину, чтобы расти за счет этого.

Хотел бы также напомнить, что на протяжении недели мы не можем полноценно тренироваться. Только восстанавливаем футболистов и готовим их к следующему матчу. В неделю три игры, мы только восстанавливаемся и играем. По такой игре три центральных игрока в центре поля лучше, чем в два. Тот же «Ювентус», все без исключения топ-клубы сейчас играют с тремя футболистами в центре поля».

— Главное, что эпизод с моим ударом закончился голом: Панюков оказался в нужное время в нужном месте, а мы сегодня победили. У нас было много моментов, особенно я несколько раз выбегал. Наверное, где-то хладнокровия не хватило в концовке. Обещаю исправиться и в следующем матче реализовать моменты.

Могу представить Парфенова главным тренером «Спартака». К тому же у болельщиков лежит к нему душа: он много лет играл за московский клуб. Это неплохой вариант, но мы его просто так не отдадим. За 2 миллиона евро? За 2,5».

«Сразу принял решение бить со штрафного. Было недалеко от ворот, я попробовал. Хорошо, что получилось. Я не могу сказать, что это самый красивый гол. Еще были такие штрафные у меня. Не знаю, была ли возможность у Максименко вытащить мой удар. Моя жена уже себе закачала видео моего гола, несколько раз посмотрела, — рассказал автор первого мяча в матче .

— «Спартак» — очень сильная команда. У них сейчас проблемы, но он все равно будет бороться за чемпионство. Все силы оставили на поле. Чуть позже еще обсудим, что мы сегодня сделали».

А вот футболисты московского «Спартака» к журналистом после матча не вышли. При этом капитан команды

Проведший всю встречу на скамейке запасных, покидал стадион отдельно от партнеров и в окружении телохранителей.

Ознакомиться с другими материалами, новостями и статистикой вы можете на странице , а также в группах отдела спорта в социальных сетях

38. Перевернутая клепсидра или Если бы…

А если бы Спартак победил при Брундизии? Если бы разбил Красса? Нет, вначале не так, иначе: мог ли Спартак победить в этой битве?

Победа складывается из многих факторов. Среди них вполне очевидные – численность и вооружение армии, уровень ее подготовки, талант командующего. В этом отношении шансы были практически равны за одним очевидным исключением – Спартак, как полководец, явно превосходил Марка Лициния. Но есть еще Его Величество Случай, способный резко изменить ход событий. Скажем, римское охранение слишком поздно заметило подход спартаковцев, удар в центр римского войска оказался для Красса роковым…

Вывод очевиден – победить Спартак мог, более того, шансы у него смотрелись даже предпочтительней. Войско Красса было «битым», а у восставших прочно закрепилась привычка к победе, способная порою творить чудеса. Бойцы верили своему вождю, ведь он еще не проиграл ни одной битвы!

Итак, представим себе, что Спартак победил и под Брундизием. Картина знакомая – заваленное трупами поле, орлы, брошенные на грязный истоптанный снег, угрюмые толпы пленных. Остатки римской армии бегут, боясь даже оглянуться… Уцелеет ли сам Красс, не имеет уже никакого значения. Такого поражения ему не простят, военная и политическая карьера римского «миллионщика» закончится.

Вот вам и первое следствие победы спартаковцев: Красс не станет консулом, в большую политику его не пустят, а в этом случае едва ли станет возможен союз битого претора с Цезарем, впоследствии переросший в Первый Триумвират. Уверен, Триумвират все равно сложится, но Красса в его составе не будет. А это уже серьезная историческая «развилка» на которой возможно всякое:

1. Некто, вошедший в Триумвират вместо Красса, не погибнет при Каррах и сумеет наладить длительное сотрудничество Цезаря и Помпея. Войны между ними не будет, переход от Республики к Империи произойдет плавно, без лишних жертв. Рим, сохранивший свой людской и материальный потенциал, сумеет достичь куда большего, чем в «нашей» истории. Скажем, Цезарь завоюет Месопотамию, а Помпей дойдет до Эльбы.

2. Все может быть и наоборот – Некто окажется слабым политиком (подобно Лепиду во Втором Триумвирате), и вражда Цезаря с Помпеем вырвется наружу на несколько лет раньше. В этом случае история будет очень похоже на «нашу», разве что у Гнея Помпея появятся дополнительные шансы на победу. Ведь если война с Цезарем начнется ДО завершения боев в Галлии, позиции Великого будут выглядеть предпочтительней.

Как видим, битва при Брундизии решала не только участь Красса, но и судьбу будущего Первого Триумвирата, а значит, и ход римской истории на ближайшие двадцать-тридцать лет. Глобальных изменений Большой Истории в этом случае не произошло, но выглядела бы она несколько непривычно. Вместо диктатуры Цезаря мы изучали бы в школе принципат Помпея, а титул Августа получил бы не Гай Октавий, а сын Великого Секст.

А Красс? Зная его характер, можно предположить, что обозленный на весь мир Марк Лициний наверняка ввяжется в какую-нибудь крайне сомнительную авантюру. Даже в «нашей» истории, сложившейся для Красса относительно благополучно (до поры, до времени), он подозревался в связях с Катилиной. В ином варианте он сам мог возглавить заговор, попытавшись взять ускользнувшую от него власть. Наверняка бы не вышло, Цицерон спас бы Отечество, а Саллюстий написал вместо трактата «О заговоре Катилины» не менее интересную книгу «О заговоре Красса». Велика ли разница?

Итак, эта «развилка» хоть и значительная, но все же не решающая. Рим останется Римом, и наш мир не будет чем-то серьезным отличаться от альтернативного. Но это только Брундизий, только победа над Крассом. А если бы Спартак ПОБЕДИЛ В ВОЙНЕ?

Не смог бы? Слишком неравны силы? Римская держава, несмотря на все неприятности и трудности, все равно бы сокрушила «презренных гладиаторов»? Согласен – сокрушила бы. С гибелью Сертория последняя реальная возможность разжечь в Риме гражданскую войну и погубить Вечный Город СЕЙЧАС исчезла. Объединенные римские армии наверняка бы победили. Но… Но бывают, увы, роковые победы.

Пойдем вдоль русла альтернативной Реки Истории дальше. Красс разбит, Сенат отзывает его в Рим, остатки армии переходят под командование Помпея. Лукулл же тем временем перебрасывает войска по зимнему морю в Италию, его легионы в Брундизии, в Бари, возможно, в Таренте. Помпей, оставив часть сил в Этрурии, спешит по Аппиевой дороге на юг. Устоит ли Спартак?

На первый взгляд – нет. В войске Лукулла около сорока тысяч, у Помпея (если считать с остатками армии Красса) – вдвое больше. Оба они – прекрасные полководцы. Война затянется еще на несколько недель, в крайнем случае на пару месяцев.

Но это на первый взгляд. Но если приглядеться…

А не удивило ли вас, дорогой читатель, одно странное обстоятельство. После гибели Спартака остатки его войска сражались с Крассом и Помпеем. А где же Лукулл? Почему его армия не пришла на помощь, ведь она была совсем рядом, в Калабрии?

Ответов может быть целых три:

1. Лукулл не ладил с Помпеем и Крассом, поэтому отсиделся в Брундизии, а потом распустил свое войско.

2. Зимние шторма мешали переброске, и в Брундизий удалось перевезти только немногочисленный авангард. Остальные переправились только весной.

3. Римская армия во Фракии воевала уже несколько лет. Солдаты и офицеры смертельно устали и были попросту небоеспособны. Если бы их вывели из Брундизия, они разбежались бы по домам.

В первую причину я, признаться, не верю. Вражда между Помпеем и братьями Лукуллами началась значительно позже. Марк Лукулл был известен как человек долга и чести. Если бы он мог помочь Крассу и Помпею, наверняка помог бы.

Но ведь не помог? Значит, ему помешало что-то серьезное. Вероятно, действовали оба фактора – и трудность переправы, и деморализация войска. А если так, мы имеем полное право вывести Лукулла из игры, если не вообще, то на два-три месяца. Все, что он сможет – это оборонять Брундизий. Итак, Марк Лукулл пока еще «на Луне». Остается Помпей.

Спартак и Помпей – кто кого? Оба талантливы, у обоих сильная армия. Но Помпей не Красс, он популярен в Риме, на помощь к нему обязательно придут добровольцы, одно его имя придаст римлянам уверенность. В Испании Великий неплохо научился проводить контрпартизанские операции, такого, как он, трудно обмануть и ввести в заблуждения очередной «дезой». В целом шансы Великого на победу куда выше, чем у Спартака. Война, вероятно, затянется до весны, Помпею придется сражаться не только с мятежными рабами, но и с пиратами, но конечная победа сомнений вроде бы не вызывает. Вроде бы…

А теперь вновь приглядимся внимательнее. Прежде всего, часть войск Помпея останется на севере, причем часть немалая, ведь Этрурия слишком близко от Рима. Великому придется сражаться одной рукой. А ведь его ветераны тоже смертельно устали, война в Испании длилась слишком долго. Все, конечно, не разбегутся, но чудес ждать от такого войска не придется. Да и сам Помпей… Современники считали его великим полководцем, первым воякой в Риме. Я с этим вполне согласен, но есть и другие мнения. Помните то письмо, в котором Карл Маркс великолепного парня славил? Спартака он славил, а вот Помпея…

«Помпей же – настоящая дрянь; он незаслуженно прославился благодаря тому, что присвоил себе сначала успехи Лукулла (против Митридата), затем успехи Сертория (в Испании) и т.п., наконец, в качестве „юного наперсника“ Суллы…»

Путает, путает товарищ Маркс. Все наоборот, сначала Великий был «юным наперсником», потом воевал в Испании и лишь затем сразился с Митридатом. Да и не мог он присвоить себе успехи Сертория, с ним он воевал. Если он чьи-то успехи и заимствовал, то Метелла, своего предшественника. Но мысль понятна – Помпею действительно везло, тоже до поры до времени, конечно.

«Как только ему пришлось показать в борьбе против Цезаря, чего он стоит, обнаружилось его ничтожество. Цезарь совершал крупнейшие военные ошибки, намеренно нелепые, чтобы сбить с толку противостоящего ему филистера. Любой заурядный римский генерал, какой-нибудь Красс, шесть раз разбил бы Цезаря во время Эпирской войны. Но с Помпеем можно было все себе позволить».

Про «шесть раз» классик, конечно, загнул, но что правда, то правда – против Цезаря Помпей был абсолютно беспомощен. Более того, после первых поражений у Помпея проявилось гибельное для полководца качество – полная АТРОФИЯ ВОЛИ. Он действительно был человеком Успеха, проиграв же один раз, терялся и продолжал проигрывать до конца.

Как по мне, Маркс все-таки слишком суров к Помпею, но такая точка зрения, как видим, тоже существует. А теперь представим нечто вполне вероятное: первый бой со Спартаком Помпей проиграл. Почему бы и нет, на войне всякое бывает. Итак, Великий не смог победить сразу. Его действия?

Это не тайна. В случае поражения Помпей немедленно переходил к ПОЗИЦИОННОЙ ВОЙНЕ. Так было с Серторием, так будет и с Цезарем. Если противник давал время прийти в себя, как это случилось в Испании, Помпей через некоторое время словно просыпался, вновь становился самим собой…

Цезарь не стал делать ему такого подарка. Уверен, Спартак поступил бы так же. Его армия продолжала бы тревожить римскую, атаковать отдельные отряды, вызывать Помпея на бой. Великий же наверняка отступил бы к римским стенам и принялся неспешно приводить армию в порядок. В конце концов, он вновь перешел бы в наступление и наверняка победил, однако в события мог вмешаться еще один фактор.

Война шла уже третий год, и с каждым месяцем, с каждой неделей страх перед «яростью Спартака», как удачно выразился Гораций, становился все сильнее. Вспомним!

«Теперь уже не только недостойный позор рабского восстания тревожил римский Сенат. Он БОЯЛСЯ Спартака…»

«Третий уже год длилась эта СТРАШНАЯ для римлян война, над которой вначале смеялись и которую сперва презирали как войну с гладиаторами. Когда в Риме были назначены выборы других командующих, СТРАХ удерживал всех…»

«Это была война, на которую уже нельзя было спокойно смотреть, но которой следовало повсюду БОЯТЬСЯ. То, что она называется войной с беглыми рабами, еще не значит, что ее должно считать незначительной из-за названия… Государство испытывало почти не меньший СТРАХ, чем когда Ганнибал стоял угрожающе у ворот Рима».

Августин Блаженный:

«Пусть скажут мне, какой помог им бог из состояния маленькой и презренной разбойничьей шайки перейти в состояние государства, которого пришлось СТРАШИТЬСЯ римлянам со столькими их войсками и крепостями?»

«…Крикс и Спартак… открыли войну рабов, самую УЖАСНУЮ из всех, какие только выдерживали римляне».

Ох, и дружный хор! «Страшно», «страх», «боялся», «ужасный»… А ведь все эти Орозии и Августины Спартаку не современники. Долгая же оказалась память об этой «самой ужасной» войне!

А теперь представьте, как повели бы себя отцы-сенаторы на Капитолии, да и все прочие обитатели Рима при известии о разгроме Красса и неудачах Помпея. Паника? Нет, «паника» – слишком мягко сказано. Ситуация сложилась бы похуже, чем после катастрофы у Канн, когда в первые часы после получения известия о гибели армии Вечный Город можно было брать голыми руками.

Тит Ливий:

«Никогда в невредимом Городе, в римских стенах, не было столько смятения и страха… Трудно было принять решение, женский вопль заглушал голоса сенаторов: почти во всех домах оплакивали родных, не зная даже, кто жив, кто мертв».

Конечно, панику бы остановили, собравшийся на срочное заседание Сенат принял бы нужное решение. Только вот какое? Красс разбит, Помпей не может победить, спартаковцы на севере, спартаковцы на юге…

Согласно римским традициям, в этом случае демократия временно сворачивалась и назначался ДИКТАТОР с чрезвычайными полномочиями. Но одного диктатора мало, нужна армия, нужны полководцы. Красс и Помпей не оправдали доверия, кто же остался? Марк Лукулл? Его, конечно, могли назначить, но скорее всего выбор пал бы на самого известного и знаменитого – на его брата, Луция Лициния.

Луций Лукулл считался, и вполне справедливо, выдающимся полководцем. Его армия, лучшая армия Республики, – последняя надежда Рима. Иного выхода у Сената просто не оставалось.

Итак, Сенат объявляет Отечество в опасности и призывает из Азии Луция Лукулла – не одного, а с большей частью армии. Квестором, заместителем диктатора, становится его брат Марк. Помпей получает приказ не покидать окрестностей Рима до прибытия войск с Востока, ограничившись пассивной обороной. Суровая по итальянским масштабам зима временно прерывает боевые действия…

Могло ли быть такое? Наверняка. Примеров в римской истории немало. Скажем, после очередных поражений в войне с Ганнибалом из Сицилии был вызван лучший полководец того времени Марцелл, а на помощь битому Серторием Метеллу прислали Гнея Помпея. Если помните, Сталин тоже посылал Жукова на самые опасные участки фронта.

Вот вам и «развилка»: Луций Лукулл – диктатор, его армия спешит в Италию. Что случилось бы потом? Признаться, это не так уже интересно. Уверен, весной или летом, спартаковцев бы разбили, однако… Однако, это не имело значения, ибо Река Времен уже повернула совсем в иной русло.

Что значит вызвать из Азии Луция Лукулла? Это значит завершить войну с Митридатом, не доведя ее до конца. Хитрый понтийский царь наверняка согласился бы на все условия – отдал бы флот, уменьшил армию до одного батальона, заплатил любую контрибуцию. Такое можно даже считать победой. Однако Митридат по-прежнему правил бы в Понте, а граница римских владений в Малой Азии не продвинулась дальше реки Галис.

Все! Известного нам Рима уже нет, есть нечто иное, абсолютно незнакомое. Дело даже не в Митридате, его могли добить через несколько лет, как это и случилось в «нашей» истории. Но в этом ее варианте не было бы походов Лукулла на Кавказ, разгрома Великой Армении, прорыва римлян в Сирию и Финикию. Пока в Италии продолжалась война с беглыми рабами, пока Республика зализывала раны, обстановка на Востоке коренным образом бы изменилась. В «нашем» варианте Истории римлянам необыкновенно повезло, их войска оказались в Малой Азии и Сирии в самый удачный момент. Держава Селевкидов развалилась, ее осколки начали вольный «дрейф», и в наступившем хаосе Рим сумел – и успел! – дойти до Евфрата. Но «окошко», приоткрытое Фортуной, очень скоро бы захлопнулось:

1. Именно в эти годы росла и складывалась новая великая держава – Армения. В ее состав уже входила Сирия, армянские войска подступали к Египту. В «нашей» истории Лукулл, а потом и Помпей не дали вырасти этой империи. Армении не хватило всего нескольких лет, чтобы утвердиться в Передней Азии, в нашем же варианте римляне придут на Восток СЛИШКОМ ПОЗДНО.

2. Не меньшую угрозу представляла молодая и агрессивная Парфия. В «спартаковском» варианте истории парфяне быстро бы поделили с Арменией Ближний и Средний Восток. В результате Римская держава не утвердилась бы на Кавказе, в восточной части Малой Азии, в Сирии, Финикии, Палестине и, возможно, в Египте.

3. После начала очередной гражданской войны в Риме (в «нашем» варианте – между Цезарем и Помпеем) Рим, куда более слабый, чем в реальной истории, едва ли смог бы удержать даже западную Малую Азию. Парфия и Армения наверняка бы постарались вырвать из тела раненой Волчицы кусок побольше и поувесистей. В «нашей» истории парфяне едва не вышли к Босфору, а где остановились бы парфянские катафрактарии в «спартаковском» варианте?

А вот итог: граница будущей Римской Империи будет проходить не по горам Армении и не по Евфрату, а по Эгейскому морю. Конечно, римские императоры вели бы войны за возвращение Малой Азии (как в «нашем» варианте они воевали за Армению), но с тем же, весьма переменным, успехом. Возможно, император Траян дошел бы даже до Дамаска, но не удержал бы его, как в «нашей» реальности не смог удержать Ктесифон.

Римского Востока не будет. Не будет Пальмиры, Эдессы, Команы, не произойдет уникальный синтез латино-греческой и восточной цивилизаций.

Не родится и Византия. Разве решится Константин перенести столицу в маленький пограничный городок?

Остальное додумайте сами, дорогой читатель. Представьте себе нашу историю без византийской цивилизации, без Кирилла и Мефодия, без греческих епископов в Киеве. Будет что-то иное, может, худшее, может, лучше – но другое, совсем другое.

…В 33 году от Р.Х. в Ершалаиме, провинциальном центре Великой Парфии, по приказу парфянского наместника будет распят некто Иешуа, обвиненный в святотатстве и призывам к свержению власти Аршакидов над Иудеей. Его ученики разъедутся по всей Парфянской державе, от Эгейского моря до Средней Азии, убеждая адептов Митры, Ормузда, Заратуштры и Будды в том, что Он и есть Мессия. Иудей Савл, парфянский гражданин, носящий также имя Папак, смело отправится прямо в Ктесифон к Царю Царей, чтобы бестрепетно свидетельствовать о Христе. До Римской Империи же будут доходить лишь глухие слухи о том, что иудеи в Парфии волнуются из-за какого-то «Хрестиуши». Лишь через два века в Риме эмигрантами-армянами будет основана первая христианская община…

Конечно, все могло бы случиться и по-другому. Реальная история обладает немалой «упругостью», ее не изменить благодаря раздавленной бабочке или вовремя найденному гвоздю. Я взял вариант крайний, кажущийся почти невероятным. Но армия Спартака в сердце Италии – это слишком серьезно, это то, что и в самом деле способно изменить Историю. Именно в «спартаковские» годы Рим приближался даже не к одной, а к нескольким «развилкам», достаточно было толчка… Под Брундизием вождь гладиаторов и в самом деле был близок к тому, чтобы перевернуть Клепсидру Сатурна.

Догадывался ли он об этом? Догадывались ли другие? А если римские боги и вправду существовали, что думали Они, когда чаши весов еще колебались?

Итак, последняя капля уже падала. Чье Время истекало в том снежном январе? Спартака? Красса? Рима?

| |

После 10 лет жизни под угрозой к власти приходит выдающийся римский полководец . Под его руководством римская армия, набиравшаяся из состоятельных граждан, превращается в могущественную боевую силу, которую до селе не видел мир.

Но сейчас в центре республики назревает жестокое восстание. Кровавые бои гладиаторов-рабов стали излюбленным зрелищем римлян. Но в I веке до нашей эры среди рабов вспыхнул мятеж против их угнетателей. Имя их вождя на веки осталось в истории — .

Рабы в Римской республике

Мощные армии и завоевательные войны принесли ему богатство и рабов. Захваченные на поле боя и в покоренных городах, рабы становятся товаром.

Рабы были людьми, и римляне знали это. Но они делали вид, что это не так, что они были не больше, чем говорящими орудиями.

В период III-I веков до нашей эры Римская республика захватила центральную и южную Италию и властвовала почти над всем Средиземноморьем. Благодаря завоеваниями работорговля процветала, спрос на рабов постоянно возрастал.

Он решил зажать Спартака с его только что возникшей армией мятежников на вершине горы в безвыходном положении. Таким образом Клавдий надеялся безо всяких трудностей разбить мятежников.

Плутарх, хроники сражения: «Клавдий приказал своим солдатам стеречь одну узкую и достаточно крутую тропу, ведущую к вершине горы. Со всех других сторон были отвесные скалы, взобраться на которые было невозможно. Единственный путь вниз для Спартака и его товарищей был отрезан, началась осада».

Вершина горы. Спартак и его люди составляют блестящий план побега .

Плутарх: «Нарезав подходящих для этого виноградных лоз, гладиаторы сплели из них прочные лестницы такой длины, чтобы те могли достать с верхнего края скал до подножия, и затем благополучно спустились».

Что касается начала восстания, тот тут есть одна интересная вещь: каким образом Спартак мог знать местность лучше, чем кто-либо другой? Сегодня мы можем предположить, что ему помогали пастухи и другие люди, знающие окрестности Везувия. Видимо, они симпатизировали ему.

В начале восстания к Спартаку присоединилось множество рабов с окрестных ферм, многие из них были пастухами и отлично знали окрестности. У них уже было оружие, они находились в отличной физической форме, и они стали солдатами этой гладиаторской армии.

Спартак и его растущая армия смогли спуститься с обрыва прямо за лагерем Глабра. Римляне недооценили решимость рабов.

Надо понимать, что солдаты, преследовавшие их, скорее походили на полицейских из комедийных фильмов, чем на легионеров Цезаря. Эти ребята не входили в части регулярной армии, ими руководили не самые лучшие командиры, которые к тому же, видимо, плохо знали сельскую местность, ведь туда они посылали своих рабов.

Римляне значительно превышали число мятежников, но дерзкий заговор рабов стал свидетельством их изобретательности, отчаяния и ненависти к угнетателям.

Децимация – это жуткое наказание: каждый десятый предавался смерти безо всяких разбирательств. При этом жребий мог пасть на того, кто и не думал бежать, под ударом мог оказаться именно тот, кто вопреки трусости остальных оставался на поле боя – если свидетелей тому не было, то десятым мог стать именно он. Таким образом, находясь в строю как один из претендентов на казнь, вы теряли надежду на справедливость, вас ждала страшная смерть – ваши друзья должны были забить вас до смерти палками и дубинами, а это не простая, не быстрая и не почетная смерть.

С помощью децимации Красс заставил свои войска бояться его гораздо больше, чем самого Спартака.

Децимация позорила и тех, кто избивал избранника , который, возможно, и не был трусом. Во имя дисциплины более 4 тысяч человек были подвергнуты мучительной смерти. Но жестокость сделала свое дело : Красс одержал победу в следующем сражении с армией мятежников.

Сделка Спартака с пиратами

Пиценум, Италия. 71 год до н.э.

В отличие от предыдущих противников Спартака Красс был очень опытным воином, он знал, как подготовить армию, знал, как использовать ее силы, у него был необходимый опыт. Спартак впервые столкнулся с настоящим римским полководцем, а не с мелким политиком, ведущим неопытный отряд.

Сражение приближалось. Профессиональная боеспособная римская армия против группы отчаянных воинственных мятежников. С появлением Красса баланс сил начал смещаться не в сторону Спартака.

Преследуемые армией Красса мятежные рабы бежали на юг . Но Спартак уже планирует следующий ход.

Прибрежные воды Италии находились под контролем пиратов . Как и Спартак, они живут вне римских законов, точнее – вне всяких законов. Они слушают только зов золота и перевозят рабов. Спартак отправляет к ним своих послов .

Спартак испробовал все, чтобы безопасно вывести своих людей из Италии. Наконец, в отчаянии он пошел на сделку с дьяволом – с киликийскими пиратами.

Киликия – это территория современной Турции. Местные пираты были известны своими нападениями на морские суда. Но они также имели славу крупнейших работорговцев в Средиземном море. Киликийские пираты имели немалый доход от поимки и продажи рабов.

Должно быть, Спартак понимал, на какую опасность он идет : договорившись с пиратами о том, что они вывезут его людей из Италии, он рисковал тем, что всех их могли снова продать в рабство.

Скорее всего он планировал добраться до Сицилии, захватить остров, установить там свою власть и создать новое государство, где повстанцы могли бы говорить с Римом на своих условиях.

Рабы и пираты заключили договор : киликийцы согласились перевезти 2 тысячи рабов в Мессину на Сицилию. Спартак надеется расширить границы мятежа, избегнув опасности – встречи с Крассом.

Но Красс не дал времени для побега, его легионы уже приближались, готовые убивать рабов как диких зверей.

В это время Спартак и его войско прибыли к границе Италии, но не нашли там никаких судов: пираты их предали , а римляне уже были здесь.

Две собаки против одной лисы

Теперь на пути Спартака встала отличная армия Красса, которая явилась воплощением той тактики и дисциплины, которые сделали Рим столь грозной силой.

В этой игре Крассу не было равных. Он знал силу Спартака, но также он знал, что время на его стороне. Он отрежет восставших валом и заставит их голодать.

Пишет Плутарх: «Велика и трудна была эта работа, но Красс выполнил ее до конца и сверх ожидания – быстро. Поперек перешейка от одного моря до другого вырыл он ров, а вдоль всего рва возвел стену, поражавшую своей высотой и прочностью»

Красс отлично разбирался во всех военных новшествах, он прекрасно знал, как использовать полевые укрепления. И как мы видим, он продемонстрировал это в борьбе со Спартаком.

Это грандиозное укрепление тянулось на 65 километров и имело почти 5 метров в высоту .

Историк II века Плутарх: «Когда припасы начали заканчиваться и нужно было перебираться в другое место, Спартак обнаружил, что заперт на полуострове».

Спартак вынужден был остаться. Любым попыткам пройти на север мешали римские укрепления. Спустя три года побед и метаний силы восставших оказались в ловушке .

Но Сенат, приказавший Крассу быстро покончить с восстанием, устал ждать результатов. Историк Аппиан: «Когда римляне узнали об осаде Красса, они сочли позором затягивать войну с гладиаторами».

В лагерь Красса приходит посланник из Рима: «Сенат утратил веру в него и перепоручает эту задачу его сопернику».

Талантливый полководец героем возвращается из Испании, дабы подавить кровавое восстание рабов. Ему приказано довести подавление мятежа до конечной точки.

Помпей был, вероятно, одним из лучших полководцев из всех, кто когда-либо были в Риме . Как и Красс, он был крайне амбициозен, но обладал большими военными талантами.

Помпей был великолепным актером . Он умело подавал себя по всему Риму, это в определенном смысле пиар, которого у других политиков его времени не было.

Он готов одержать победу над Спартаком и забрать славу Красса. Конечно, если Красс не опередит его: две собаки против одной лисы.

Спартак идет на штурм, пытаясь разрушить укрепления Красса, которые тот так тщательно воздвигал. Аппиан, «Летопись побега»: «Спартак беспокоил осаждавших мелкими наскоками , нападал на них неожиданно и решительно. Он распял пленного римлянина, показывая тем самым, что ожидает его войско в случае поражения».

Как только повстанцы тайно выберутся из западни , они окажутся в двойной опасности: Помпей уже идет по их следам .

Помпей, если можно так сказать, заслужил себе славу «честного парня». К концу этой длительной, изматывающей, изнурительной работы он сможет проявить себя и уйти со славой человека, положившего конец войне.

Помпей приближается, а Красс все отчаяннее пытается подавить мятеж до его прибытия.

Пытаясь предотвратить удар римлян, Спартак посылает к Крассу своего человека с предложением перемирия . Он сохраняет спокойствие и ждет ответа от Красса, он уверен, что римляне готовы выслушать его.

Спартак пытается договориться с римским полководцем, поскольку считает себя свободным, он не видит разницы между своей армией и армией римской.

Но по возвращении его посланника становится ясно: римляне его точку зрения не разделяют, для них он по-прежнему раб и враг.

С провалом в переговорах приходит день, которого так боялся Спартак. Даже если он одержит победу над Крассом, то следом подойдет Помпей. Спартаку некуда отступать, но и сдаться он не может.

Историк II века Плутарх: «Спартак осознал, что битвы не избежать и выстроил свое войско. Перед началом боя ему подвели коня, но он выхватил меч и убил его».

Он провозгласил, что если он выиграет битву, то конь ему будет не нужен: он получит тысячу лошадей от богов. Если же он проиграет, то ему тем более не будет нужен его конь. Сказав это, он спешился, встал в ряды своих солдат и повел их на поле последней битвы .

Последняя битва Спартака

Красс и его армия встретили Спартака возле Брундизия (совр. Бриндизи) – города в «пятке итальянского сапога».

Битва началась , итоговый момент трехлетнего восстания – Красс против Спартака, решающая схватка двух великих сил.

Есть сведения о том, что Спартак был ранен в ногу , и ранение было столь тяжелым, что он не мог подняться с колен, но он продолжал сражаться .

По словам историка Аппиана, число убитых было столь велико, что не поддавалось счету. Тело Спартака не было найдено .

Спартак никогда бы не покинул поле боя, хотя, конечно, возможности для этого у него были. Он смог показать себя человеком чести , отстаивающим свои принципы столь же искренне и самозабвенно, как и любой свободный римлянин .

Красс преследует бежавших, убивая всех на своем пути. Шесть тысяч из них он приказал распять на столбах и выставить вдоль главной дороги в Рим. Кресты поставили на расстоянии примерно 9 метров друг от друга в цепь длиной в 230 километров . Таким образом, вы можете представить себе смрад и отвратительную картину, встречающуюся каждому проходящему по этой дороге. Если бы вы были римлянином, то это зловоние было бы для вас не просто запахом мертвых рабов – даже их гниющий омерзительный вид вызывал бы у вас радость. Для рабов же эта картина стала предупреждением: вот что ожидает вас, если вы восстанете против Рима.

Красс подавил мятеж , но некоторым из повстанцев удалось избежать расправы . Однако, верный себе Помпей посмеялся последним .

Помпей появился как раз тогда, когда около 5 тысяч гладиаторов пытались бежать с поля этой страшной битвы. И он захватил или убил их всех.

Затем, согласно Плутарху, Помпей обретает уверенность, что все почести достанутся ему. Помпей писал в Сенат, что в открытом бою беглых рабов победил Красс, а он уничтожил самый корень войны.

Карьера Помпея представляется очень интересной. По сути дела, Помпей вел себя как стервятник , ведь он питался кровью чужой добычи.

Когда все закончится, Помпея будут ожидать триумф и всеобщий почет за его сражение с врагами в Испании. Красс удостаивается лишь малой благодарности за его усилия в борьбе с армией рабов, терроризировавших Италию.

Спартак – легенда и культовый герой

Хотя со смертью Спартака в 71 году до н.э. приходит конец восстанию рабов в Риме, рабство продолжает укреплять экономику зарождающейся империи, но уроки, полученные от восстания, римляне не забудут.

В сознании большинства римлян Спартак продолжал оставаться дьяволом во плоти: даже не видя его, люди продолжали бояться, бояться того, что у него появятся последователи.

В результате этого восстания римляне осознали, что должны держать свою армию в самой лучшей форме. Возможно, именно в это время они впервые задумались о необходимости регулярной профессиональной армии , которая бы сохраняла порядок внутри страны и могла защитить их от иностранных захватчиков.

Но даже могучая держава не может защищать себя вечно. Еще долго после того, как утихнут последние очаги восстания, история одного человека, восставшего против Рима, будет жить.

Спартак превратился в легенду , он стал культовым героем для всех обездоленных и угнетенных, сохранившим свою актуальность до наших дней.

Но пока есть власть, будет и неравенство.